Сапёрные лопатки в Тбилиси, подготовка

Сапёрные лопатки в Тбилиси, подготовка

…Саперные лопатки — вот первое, что память выталкивает наверх, едва речь заходит о тбилисских событиях. Именно такими лопатками в ночь на 9 апреля 1989 года советские солдаты будто бы рубили мирных демонстрантов, не щадя ни старух, ни школьниц, ни беременных женщин. Советская военщина безжалостно потопила в крови свободолюбивую Грузию … Миллионы людей верят в нее уже почти три десятилетия, а в Грузии, при Саакашвили, она и вовсе была возведена на высший государственный уровень.

Расследование тбилисских событий начиналось громогласно, на всю страну, под барабанную дробь съезда и гневные крики общественности. Завершалось же оно почти незаметно, неслышно: просто открывшаяся истина оказалась никому не нужна…

Почти 30 лет материалы уголовного дела №6-89 так и остаются неизвестными широкой публике. Мы впервые публикуем эти чудом сохранившиеся уникальные документы.

Из 19 погибших ни один не пал от рук военных (18 просто затоптала толпа), а число пострадавших солдат и офицеров (189 человек) оказалось куда больше, чем «мирных демонстрантов» (154). И никаких ядовитых, смертоносных газов спецназом тоже не применялось: обыкновенная «Черемуха».

Что же до злосчастных саперных (правильно — малых пехотных) лопаток, то пострадали от них лишь 4 человека, получивших легкие (!) телесные повреждения. Вот только не солдаты рубили митингующих, а, напротив, сами защищались от них…

Я заранее прошу у читателя прощения за чрезмерное увлечение деталями и обилие документов, которые намерен цитировать.

Что важно, практически везде события сопровождаются фотографиями вовсе не этих событий. В 4 утра вообще-то было темно.

■ ■ ■

В 20-х числах ноября 88-го студенты тбилисских вузов с подачи Гамсахурдия и Коставы заняли ступени Дома правительства, где размещались Верховный Совет и Совмин ГССР. Они призвали народ к всеобщей забастовке вплоть до полного разрушения кремлевской тирании. К 26 ноября в забастовке-голодовке участвовало уже до 500 человек. Одновременно митинги заполыхали по всему Тбилиси. Накал страстей возрастал, а вместе с ним рос и градус лозунгов оппозиции.

Гамсахурдия, Костава и их сторонники требовали репараций от Москвы за «оккупацию», незамедлительного вывода советских войск и создания национальной гвардии, лишения Абхазии, Аджарии и Южной Осетии статуса автономий, закрытия всех негрузинских школ, вузов, театров, газет. Тогда же на проспекте Руставели прозвучал призыв: «Лучше погибнуть здесь, чем находиться под игом Кремля».

В ходе допроса по уголовному делу о тбилисских беспорядках командующий ЗакВО генерал-полковник Игорь Родионов покажет: «Уже в ноябре 1988 года руководством республики решался и ставился вопрос о вводе в Тбилиси особого положения. Войска гарнизона неоднократно брали под охрану правительственные и другие жизненно важные объекты…»

Первую волну, однако, удалось кое-как загасить. 29 ноября с успокоительным обращением к грузинскому народу выступил сам Горбачев. Вопреки недовольству их лидеров, голодающие стали расходиться.

Никаких уроков из этих событий власть, однако, для себя не вынесла. С начала 1989-го митинговая лихорадка вновь охватывает Тбилиси. 25 февраля неформалы проводят массовые траурные шествия, приуроченные к дате установления в Грузии в 1921 году советской власти. На сходе у Дома правительства они оглашают декларацию: признать вхождение Грузии в состав СССР неправомерным, как итог ее вооруженного захвата и дальнейшей оккупации. С этого момента акции оппозиции нарастают как снежный ком. Уже к апрелю в Тбилиси и других городах пройдет 28 несанкционированных митингов, в которых примет участие 200 тыс. человек.

С весны 1989-го начинает формироваться «Легион грузинских соколов», куда усиленно сзывают молодых, физически крепких мужчин, воинов-«афганцев», спортсменов (цитирую вербовочную листовку, до боли схожую с будущими листовками украинского «Правого сектора»). Эмиссары неформалов беспрепятственно (!) обходят предприятия, вузы, объезжают села и города, поднимая людей на борьбу. По всей Грузии формируется революционная сеть. В геометрической прогрессии растут тиражи оппозиционных брошюр и газет.

Плакаты в толпе: «СССР — тюрьма народов». (Фото из уголовного дела.)

На руку сепаратистам и волнения, разгорающиеся в Абхазии и Южной Осетии; собственно, они сами же их и провоцируют. Очень удобная тактика: кидать камни, а потом возмущаться звоном разбитого стекла.

Своими шовинистическими выпадами «звиадисты» просто не оставляют абхазам, осетинам и аджарцам другого выхода: они требуют упразднить их автономии, отобрать ряд «исконно грузинских» земель, сделать единственным государственным языком грузинский, запретить межнациональные браки и преподавание абхазской, аджарской, осетинской истории, переименовать все населенные пункты на грузинский манер.

«Абхазская нация исторически никогда не существовала, — во всеуслышание объявляет Гамсахурдия. — Если эти племена поймут это, мы встанем рядом с ними, но только при том условии, чтобы они восстановили историческую справедливость и уступили нам нашу землю».

… 18 марта 1989 года на 30-тысячном митинге в селе Лыхны, древней столице Абхазского царства, собравшиеся единогласно приняли обращение к ЦК КПСС и советскому правительству: «…Восстановить статус Советской Социалистической Республики Абхазия, какой она была провозглашена в 1921 году». Это означало выход из состава Грузии.

Наконец у тбилисских националистов появился долгожданный образ врага. А тут еще волнения забурлили и в Цхинвале, где оскорбленные осетины также заявили о желании перейти под прямую юрисдикцию Москвы.

4 апреля очередную сходку Гамсахурдия проводит в госуниверситете: именно ей было суждено стать тем камнем, за которым последует окончательный горный обвал. Трудно поверить в случайность: в этот день в стране началось подведение итогов выборов народных депутатов СССР — первой альтернативной кампании за всю советскую историю.

Вечером, после шумного митинга в ТГУ, Гамсахурдия ведет возбужденную толпу (две тысячи студентов) к Дому правительства: там тоже бушует митинг. Когда колонна дошла до Дома правительства, вместе с митингующими их набралось уже около 5 тысяч. Не расходились вплоть до 4 часов утра, пока не приняли гневную резолюцию:

«Объявить национальную неподчиненность властям Грузии; образовать временное правительство Грузии; упразднить абхазскую, аджарскую и юго-осетинскую автономии».

По призыву лидеров — Гамсахурдия, Коставы, Церетели — группа студентов в 30–40 человек остается сидеть на ступеньках. Они объявляют бессрочную голодовку, «пока Грузия не станет независимым государством».

Уже на другой день голодающих под сотню. С этого момента митинг и голодовка у Дома правительства больше не прекращаются. Число участников растет в геометрической прогрессии.

«Мы не уступим судьбу 250 тысяч грузин озверевшей толпе абхазов!» — бросает в массы Гамсахурдия.

Главной целью Майдана называется «освобождение» Грузии. Начавшись как антиабхазский и антиосетинский, митинг окончательно становится антисоветским и антирусским. Многочисленные плакаты и лозунги не дают в том усомниться. Цитирую по материалам уголовного дела: «Давить русских!», «СССР — тюрьма народов!», «Долой прогнившую российскую империю», «Оккупанты, убирайтесь из Грузии!», «Русские — оккупанты!», «Русские, убирайтесь из нашего дома!».
К 7 апреля число митингующих перед Домом правительства доходит до 10–12 тысяч.

В свою очередь, разворачивается и забастовка в Абхазии. Там также встают предприятия, учебные заведения. Бушуют митинги. Волнения начинаются и в Южной Осетии.

■ ■ ■

А что же официальные власти?

Почти ежедневно бюро ЦК КП Грузии экстренно проводит закрытые заседания. 5 апреля впервые ставится вопрос о разгоне демонстрантов.

Единственный, кто голосует против, — командующий ЗакВО генерал Родионов.

Впрочем, без согласия Москвы о каком-либо применении силы речи идти не может, но центр безмолвствует. Горбачева в стране нет, укатил с иностранными визитами, а в его отсутствие брать на себя ответственность никто не решается.

«И 5-го, и 6-го, и даже 7 апреля можно было решить вопрос очистки центра города от митингующих силами МВД…» — скажет потом на допросе генерал Родионов.

В материалах дела сохранились многочисленные шифротелеграммы Родионова (позывной «Фиалка») министру обороны Язову. Еще 7 апреля командующий округом предлагал силами МВД арестовать лидеров митинга, рассеять собравшихся и не допускать новых людских скоплений. Сделать это можно было относительно безболезненно: по ночам митингующие расходились, оставляя на площади лишь сотню-другую голодовщиков.

Это были как раз те решающие сутки, после которых маховик не раскрутить назад. Уже с 8 апреля народ перестанет покидать тбилисский Майдан по ночам. Но все тревожные сигналы так и остались без ответа. Ждали барина…

Горбачев вернется из Лондона только 7-го вечером. Прямо в аэропорту, выслушав доклады соратников, генсек наконец санкционирует зачистку.

К исходу 8 апреля в Тбилиси начинает прибывать подкрепление: 4-й мотострелковый полк дивизии внутренних войск им. Дзержинского, бойцы Воронежского и Пермского ОМОНов, курсанты Горьковской школы милиции. Под утро из Кировабада перебрасывают части 345-го парашютно-десантного полка.

Формально приказы об отправке войск подписывают врио министра внутренних дел Иван Шилов и начальник Генштаба Михаил Моисеев. Фактически же генералы лишь исполняют волю Кремля. Сам Шилов также подтвердил мне: прежде чем подписать приказ, он набрал Горбачева. В ответ из трубки прозвучала до боли знакомая фраза (не в первый и не в последний раз): «Вы профессионалы, вам видней…»

Перегороженные самосвалами подходы к Дому правительства, ставшие причиной массовой давки. (Фото из уголовного дела.)

По настоянию Родионова власти прибегают к последнему аргументу — попытке психологического устрашения. 8 апреля генерал поднимает над Тбилиси военные вертолеты. Они специально летят низко-низко…

В полдень на улицы города выдвигаются колонны БМП и БМД. Две из них, в сопровождении патрульных машин ГАИ, поочередно должны пройти по проспекту Руставели — охолонить митингующих, — но их встречает жесточайшее сопротивление. Колонны вынуждены повернуть восвояси.

Замышляя психическую атаку, военные рассчитывали напугать мятежников, но вышло в точности наоборот: они лишили их последних остатков страха.

Уже с 13 часов группы молодежи начинают блокировать подходы к проспекту Руставели и Дому правительства. Они сгоняют груженые самосвалы, автобусы, перегораживая узкие улочки, выходящие на проспект.

Митингующие, в особенности бойцы «Легиона грузинских соколов», активно готовятся к обороне. В соседнем Доме художников развернут медпункт, подогнаны кареты «скорой помощи». Молодежь (студенты, школьники) приносит с собой прутья, ножи, камни, палки, цепи, арматуру. Много топоров для рубки лозы. Женщины готовят содовые растворы, марлевые повязки: заранее объявлялось, что войска будут применять газы.

Но, несмотря на это, жители всё идут и идут на проспект Руставели. Большинство тех, кто погибнет в ту ночь, присоединятся к митингу как раз 8 апреля, непосредственно перед его разгоном.

Никто не вспоминал теперь, из-за чего, собственно, начался бессрочный митинг; гнев и возмущение вызывал уже сам факт ввода войск. В такие минуты нации и сплачиваются воедино.
Какой-либо внятной информации до населения не доводили. Вплоть до 7 апреля растерянные власти просто пытались замолчать митинг-голодовку. Не было ни официальных заявлений, ни сообщений СМИ, ни телерепортажей. Немудрено, что информационный вакуум полностью заняла оппозиция.

Лидерам революции очень нужна кровь.

Зачем? «Демократ» Мераб Костава доходчиво объяснил там же, 8 апреля, на Майдане у Дома правительства: «Войска ООН вводятся в другие государства, когда там имеются «горячие точки», проливается кровь…»

■ ■ ■

…Окончательное решение о разгоне митинга было оформлено вечером 8 апреля на закрытом заседании бюро ЦК КП Грузии: голосовали единогласно…

«Сложилась безвыходная, тупиковая ситуация, — четко разложит на допросе 2-й секретарь грузинского ЦК Борис Никольский, — когда непринятие мер грозило непоправимыми последствиями, массовым кровопролитием, а правомерные действия по поддержанию порядка, в случае активного сопротивления экстремистов, могли привести к жертвам…»

По плану операции, разработанному к полуночи генералами Родионовым и Ефимовым (начальником оперативного управления Главкомата ВВ), основные усилия возлагались на 4-й полк дивизии Дзержинского (650 штыков), а также на 2 батальона внутренних войск, дислоцированных в Тбилиси (600). Десантников, омоновцев и курсантов к самому вытеснению привлекать не планировалось: им надлежало взять под охрану Дом правительства и подходы к нему уже после зачистки.

Свои задачи были поставлены и перед грузинской милицией: самое главное — ей поручалось деблокировать прилегающие к проспекту Руставели улочки, дабы обеспечить проход бойцам внутренних войск.

Суть операции емко изложена в прокурорском постановлении: «Освободить пр-т Руставели и площадь перед Домом правительства от митингующих, для чего произвести их фронтальное вытеснение по проспекту с рубежа — пл. Ленина в направлении пл. Республики».

С самого начала операцию готовили как максимально бескровную. Ради того, чтобы избежать жертв, колонны бойцов должны были идти не клином, а шеренгами: выдавливать, но не рассекать толпу, хотя последнее куда эффективней.

Боевое оружие (пистолеты) раздали лишь офицерам. Солдаты ВВ были экипированы исключительно резиновыми дубинками и щитами, десантники — вообще одними малыми пехотными лопатками. В случае сопротивления предполагалось также использовать пожарные водометы.

Старт операции назначили на 4 утра. К этому времени угрозыск МВД Грузии должен был уже обезглавить толпу, задержав главных зачинщиков беспорядков: Гамсахурдия, Коставу, Церетели. Но план начал рушиться, толком не успев начаться…

С явного попустительства генерала Горгодзе МВД Грузии не выполнило ни одной из поставленных задач. Подходы к проспекту Руставели так и не были расчищены, части грузинской милиции не вышли на отведенные им участки, никто не обеспечил эвакуацию пострадавших.

За несколько часов до операции Горгодзе, еще днем требовавший самых суровых мер, вообще отменил свой приказ об аресте лидеров оппозиции, ссылаясь на союзного министра Бакатина.

В наступающих трагических событиях грузинская милиция принимать участие не будет, разве что на стороне митингующих. Именно ее пассивность и вероломство кардинально изменили дальнейший расклад.

Командующий временной группировкой МВД генерал-майор Юрий Ефимов скажет на допросе: «Заявляю определенно: если бы республиканской милицией распоряжение №18 и план были бы выполнены в полном объеме, ход операции мог быть иным».

Вслед за милицией дрогнули и чекисты. Председатель КГБ Грузии Гумбаридзе отозвал с площади всех своих сотрудников, рассеянных накануне среди демонстрантов. Экипажи пожарных расчетов (по плану — 10, прибыло — 4) наотрез отказались применять водометы против толпы.

Из-за саботажа местных водителей несколько часов на место не могли выдвинуться отряды Горьковской ВШМ, пермского и воронежского ОМОНа. В итоге к решающим событиям они опоздают…

Таким образом, вместо ожидаемых 3 тысяч штыков генералам удалось собрать в два раза меньше — 1,7 тысячи. Но отступать было некуда.

Ровно в 4 часа утра дзержинцы тремя шеренгами двинулись по всей 30-метровой ширине проспекта Руставели. Перед ними медленно тянулось 6 «бэтээров». Сзади, по левому и правому флангам, шли кировабадские десантники.

Окончание здесь

Источник: mikle1.livejournal.com