В США появилась претендентка на наследство народного художника СССР Ильи Глазунова. Анна Датта, американка русского происхождения (она родилась в Ленинградской области), добивается признания ее дочерью известного художника.
«Мне всегда говорили, что мой отец — великий художник, но не раскрывали его фамилию, — рассказала Анна в эфире Первого канала. — Глазунов был первой любовью моей матери, он скрыл от нее, что был женат, требовал сделать аборт, но мама меня оставила».
Анна действительно похожа на Илью Сергеевича и двух его детей. Если предположить, что Датта — настоящая дочка художника, то она, безусловно, имеет право и на признание, и на фамилию, и на наследство. Тем более что молодая женщина недополучила ни отцовского внимания, ни заботы, ни его влияния и денег, наконец.
Чтобы доказать отцовство Глазунова, Анна сдала материал для проведения ДНК-теста. Дети художника пока не спешат согласиться на ДНК-экспертизу. В случае их отказа Анна Датта может потребовать эксгумации тела Ильи Глазунова.
Похожая история произошла совсем недавно в Испании: астролог и гадалка Пилар Абель утверждала, что она дочь Сальвадора Дали. Для установления его отцовства провели эксгумацию, история получилась громкой и скандальной (установлено, что Сальвадор Дали ей не отец).
В России же героине нескольких ток-шоу Екатерине Ифтоди удалось доказать, что отец ее сына — Борис Немцов. До эксгумации дело не дошло, хотя все родственники погибшего политика отказались пройти ДНК-экспертизу. Доказательства были получены с помощью материалов из расследования по делу об убийстве Немцова.
ДНК-тестирование постепенно входит в нашу жизнь, облегчая решение многих проблем. Брошенные дети могут рассчитывать на установление отцовства, а их матери — на алименты.
Мужчины, не уверенные в своем биологическом отцовстве, могут быстро выяснить правду. Можно установить возможное родство или понять, кто были твои далекие предки.
https://youtu.be/jC79JLKbe94
Еще лет 10 назад это казалось чем-то необычным, уникальным, недоступным, а сейчас специализированные лаборатории есть во многих, крупных и не очень, городах. В судах все чаще используются в качестве доказательств по делу результаты ДНК-экспертизы, а телепрограммы про установление отцовства стабильно собирают хорошие рейтинги. То, что раньше — можно сказать, веками — не принято было выносить на всеобщее обсуждение, за несколько лет стало привычным делом.
Телевизионные ДНК-хиты
Телевидение часто использует в ток-шоу ДНК-экспертизы, чтобы дать возможность подвести итоги телерасследования.
«Такие истории, конечно, популярны у зрителей. Оглашение результатов ДНК-тестов — эффектная развязка теледрамы. Наши зрители раньше смотрели сериалы всевозможные и понимали, что герои в них — актеры, а сюжет — выдумка. Но, видимо, ощущение остроты восприятия со временем притупляется, — считает PR-консультант Валентина Чураева, проработавшая 10 лет шеф-редактором ток-шоу на федеральных каналах. — А когда ты понимаешь, что это не актеры, а реальные люди, то вот этот градус восприятия поднимается. До сих пор, кстати, зрители в студиях при записи ток-шоу спрашивают: «А это не актеры?», ведь в реальной жизни порой происходит такое, что ни один сценарист не придумает».
Плюс — люди любопытны, кому-то хочется подсмотреть в замочную скважину, сравнить чью-то историю, быть может, со своей и успокоиться: вот ведь какие в жизни у героев драмы-то.
Чаще всего на ток-шоу используются несколько сюжетных фабул, связанных с ДНК-тестами. Первая — мать ребенка борется за финансовое обеспечение от предполагаемого, чаще богатого, отца (или за его наследство в случае смерти). Или это делают сами повзрослевшие «дети». А уж если предполагаемый отец — знаменитость, то внимание зрителей и читателей гарантировано.
Другая весьма распространенная тема — когда папа ребенка сомневается в своем биологическом отцовстве. Еще больше интриги (грязи и безнравственности, конечно, тоже) — в сюжетах, где мать сама не знает, от кого ее дети. В небольшом городе или деревне, где все на виду, найдется девушка или женщина, у которой было много мужчин. У нее рождается ребенок непонятно от кого, а бабушки на лавочке годами ее обсуждают и осуждают. И вдруг — за одну программу на федеральном канале все узнают наконец правду, чей это ребенок.
Отдельно стоят удивительные истории воссоединения семей. Спустя годы, даже десятилетия, благодаря ДНК-тестам, перепутанные в роддоме дети находят настоящих родителей. За такими сюжетами часто скрываются большие трагедии: семьи распадаются, когда муж подозревает, что ребенок не от него, родственники и соседи сплетничают, дети вырастают непохожими на родителей, мать страдает всю жизнь — ведь она-то знает, что не обманывала мужа. Есть случаи, когда женщины еще в роддоме понимали, что им поменяли ребенка, но доказать ничего не могли — добиться проведения экспертизы ДНК несколько десятилетий назад было практически нереально.
Зоя Туганова, героиня программы «Прямой эфир», смогла познакомиться со своей дочерью Люцией спустя 30 лет после рождения. Девушка воспитывалась в башкирской деревне, успела попасть в детский дом, после того как в ее семье, вполне благополучной ранее, произошло сразу несколько трагедий. Отец подозревал жену в измене (Люция совсем не была похожа на родителей), семья жила в ссорах и скандалах, в результате мужчина попал в тюрьму за убийство соседа, а мать стала выпивать и вскоре умерла. И вот теперь у Зои Тугановой две дочки, перепутанные 30 лет назад в челябинском роддоме, — Катерина (ее воспитывали как родную, в любви и согласии) и Люция.
ДНК-тесты в судебной практике
Тесты ДНК теперь имеют решающее значение в делах об установлении или оспаривании отцовства или материнства в суде.
«По сути, генетическая экспертиза — единственное неоспоримое подтверждение в судебном споре. Сейчас появляется все больше подобных дел, экспертизу сделать очень просто, есть и специальные государственные лаборатории для подобных исследований, и множество частных, — рассказывает председатель коллегии адвокатов Евгений Корчаго. — И если раньше тесты ДНК стоили достаточно дорого, то сейчас выбор коммерческих лабораторий огромен, цены (по крайней мере, для жителей больших городов) доступные. То есть сейчас в суде можно очень быстро решать подобные спорные моменты».
При этом если предполагаемый отец отказывается от проведения экспертизы, то обычно суд это трактует не в его пользу, отмечает адвокат.
Провести анализ ДНК на отцовство во многих московских лабораториях стоит около 10 тысяч рублей. Гарантия — практически стопроцентная.
Современные методы проведения ДН-экспертизы, как выражаются специалисты, — высокочувствительны: большого количества ДНК-материалов не нужно. Основной биологический образец для анализа — буккальный эпителий, то есть клетки внутренней поверхности щеки.
Появление все большего количества специализированных лабораторий с самым высокотехнологичным оборудованием подтверждает спрос на подобные услуги. Помимо тестов на отцовство, в таких клиниках проводят еще ДНК-анализы на близкое родство, выделение ДНК из нестандартных образцов — когда материал (волосы, срезанные ногти, окурки, зубные щетки и др.) берется втайне от исследуемого.
Юридической силы такие анализы не имеют, но как раз позволяют, например, не доводить дело до суда и решать спорные вопросы в частном порядке. Либо, наоборот, с результатами экспертизы частной лаборатории можно обратиться в суд, который вынесет определение о назначении уже официального ДНК-исследования для судебного процесса.
Кому интересна чужая жизнь
«Мы, когда смотрим ток-шоу о ДНК-тестах, то делаем ставки — кто отец ребенка героини. Если зрителей у телевизора как минимум двое и у них разные мнения — то это уже спор, некое пари. Это фактически игра для зрителей, целый детектив, настоящее расследование, — считает психотерапевт, главный врач частной клиники Александр Чернышев. — И в конце появляется во всей этой массе различных мнений, предположений, неясностей четкий критерий — кто был прав. Результаты тестов, вероятность которых чаще всего 99,9%, — это неоспоримое доказательство, непротиворечивый ответ».
«Обычные люди становятся героями подобных шоу в случае крайней необходимости, — считает PR-консультант Валентина Чураева. — Например, им нужна какая-то помощь — чаще всего в вопросах безопасности, здоровья, сложных жизненных ситуациях, восстановлении справедливости. При этом спорные вопросы с использованием тестов ДНК для многих героев также было бы невозможно решить без участия телевидения».
В результате «расплата» за безвозмездную помощь большой команды различных ток-шоу — это широкая огласка, на которую герои программы обычно решаются, когда все другие способы добиться правды не сработали. Так и получается, что частные драмы разворачиваются на глазах у всей страны.
По мнению Александра Чернышева, зрители сами на протяжении передачи становятся частными детективами, ведут свое собственное расследование: «Это ведь очень крутая психологическая игрушка. Смотреть программы с проведением ДНК-тестов порой интереснее, чем читать детективный роман (а поклонников подобной литературы у нас немало)».
К тому же в подобных программах обсуждаются истории реальных людей, видны живые эмоции, настоящие конфликты, пусть и подогреваемые создателями программы и активными зрителями.
Конечно, далеко не все поклонники детективов будут читать бульварную прессу и смотреть ток-шоу. Хотя бы потому, что сюжет в них, при разнообразии деталей, примерно один и тот же, а исполнение — на грани пошлости и безвкусия (а то и за гранью).
Анастасия Мельникова