В Доме правительства проведено несколько совещаний по отдельным аспектам того, что мы называем стратегией Роскосмоса. Это большая и глубокая работа, совсем не рутинная, поскольку речь идет прежде всего о целеполагании, а не только о выработке подходов к созданию новых инструментов. А сейчас время таких инструментов, для космоса в том числе.
Главное – новая конфигурация отрасли требует особого внимания к формированию системы государственного целеполагания. Нам необходимо, чтобы появились заказчики, заинтересованные не в процессе, а в результате. У нас же сегодня, к сожалению, в основном все участвуют в неком процессе и не хотят, чтобы он завершался, по той простой причине, что по его окончании они могут вывалиться из него, а в новых проектах места себе не найдут.
Орбитальная польза
Нам необходимы взаимосогласованные, стабильные и ясные ориентиры и цели в космосе. Они должны удовлетворять нескольким принципиальным критериям, в первую очередь быть адекватными общеполитическим задачам и соответственно получить мандат руководства страны, профессионального цеха и общественности в целом. Такая постановка вопроса не случайна. У нас вся страна живет космосом, успехи, а тем более неудачи очень живо обсуждаются всеми, поэтому наиболее важные и принципиальные решения, которые будут приниматься, безусловно, должны быть не только услышаны, но и приняты обществом. Второй принципиальный критерий – идеи должны быть реализуемы в разумной зоне, чтобы избежать размывания ответственности и демотивации команды, их воплощающей. Мы с этим сталкивались, когда разбирали содержание работ, проводившихся на МКС. Выясняется, что отдельные исследования готовились по десять лет – ищи-свищи того, кто стоял у истоков, чтобы спросить: а зачем вообще нужны эти исследования? Мне, например, понятно только одно – суть работ, которые мы проводим на орбитальной станции, должна быть в том, как обеспечить возможность жизни и деятельности человека в космическом пространстве без постоянной подпитки с Земли. Можно сколько угодно держать людей на орбите – сто пятьдесят дней, двести дней, год, два – и докладывать, что человек находится в космосе. Но это кто-то лично там находится, а не человек, потому что каждый раз мы должны отправлять грузовые корабли, возить туда воду, питание… А исследований, которые были бы связаны с тем, чтобы обеспечить автономность экипажа, а значит, возможность его отрыва от низких орбит и перехода к работе в дальнем космосе: к исследованию планет, астероидов, решению других задач – и гражданских, и оборонных – очень мало. Между тем они должны быть сутью работы пилотируемой космонавтики. Либо нужно прямо сказать, что мы исчерпали смысл «живой» работы в космосе и пора переходить к замещению человека роботизированными системами. Что тоже имеет полное право на воплощение.
[adsense1]
Еще один принципиальный вопрос – обеспечить применение новейших технологий, разрабатываемых для космоса, на Земле. Надо сделать так, чтобы все понимали: наша работа полезна стране и человечеству. И затраты ненапрасны.
Инструменты развития
Конечно, необходим разумный баланс между тремя основными группами целей – военной безопасностью, экономическим развитием и наукой. В каждой из этих сфер есть и свои вызовы, и свои приоритеты. Понятно, что в публичных обсуждениях допустимо сосредоточиться исключительно на экономических и научных приоритетах космической деятельности, а также на том, как они представлены в одном из ключевых документов, который ныне обсуждается: «Стратегия развития госкорпорации «Роскосмос» до 2025 года и перспективы до 2030 года». Этот документ разработан по поручению президента России. Первоначальный проект рассматривался у него на совещании 15 ноября 2016 года. По результатам глава государства дал поручение доработать предложенную стратегию, в том числе по вопросам повышения качества и надежности ракетно-космической техники, эффективности использования МКС, разработки финансовой модели государственной корпорации. Документ рассматривался в правительстве, ключевые вопросы обсуждались на ряде совещаний. В итоге проект «Стратегии…» доработан с участием всех заинтересованных структур и Российской академии наук, замечания и предложения, которые были высказаны, учтены как в самом документе, так и в ближайших планах по его реализации. «Стратегия…» рассмотрена и одобрена на заседании Наблюдательного совета ГК Роскосмос 22 февраля.
Как нам видятся основные инструменты реализации? Первое – кадры. Необходимо создание условий для привлечения в отрасль молодых талантливых инженеров и ученых, носителей новых идей, способных организаторов. Второе – ракетно-космическая промышленность. Это прежде всего оптимизация производственного потенциала отрасли. Что конкретно? Если посмотреть на сегодняшнюю загрузку основных предприятий, то она составляет 35–40 процентов, то есть производственных площадок по-прежнему много и работают они далеко не в полную силу. Этим вызвана в том числе нехватка финансовых ресурсов для повышения зарплаты, закупки нового оборудования, технологической модернизации. И конечно, наличие во многом не взаимодействующих между собой предприятий, плохо загруженных и еле-еле поворачивающихся в рамках своего производственного цикла, приводит к тому, что возникает технологический разрыв между всей кооперацией, а значит, отсутствует самое главное понятие, которое в ней должно быть, – единая техническая политика. Третье – коммерциализация, а именно развитие бизнес-потенциала отрасли, получение свободных денежных средств для разработки и вывода на рынок новых продуктов и услуг, снижение нагрузки на бюджет. Четвертое – структурные преобразования: оптимизация организационно-штатной структуры госкорпорации, создание дочерних структур, активно действующих на всех доступных секторах рынка. Пятое – нормативно-правовая база. Необходима ее адаптация к новым условиям, в том числе к обеспечению коммерческой деятельности.
Стратегия Роскосмоса ставит целью достижение и поддержание мирового уровня качества и надежности ракетно-космической техники, для чего определены основные направления работы. Это безусловное выполнение организациями отрасли установленных требований к созданию производства и эксплуатации техники, внедрение технологий, гарантирующих при создании и применении изделий максимальную надежность, совершенствование действующих систем управления качеством.
[adsense2]
Ключевые параметры эффективности
К 2020 году необходимо достичь средней доли успешных пусков за пять лет на уровне 96 процентов, а к 2025-му – 99 процентов. Обеспечить к 2030 году сроки активного существования космических аппаратов на геостационарной орбите не менее 15 лет, а для всех низкоорбитальных спутников – 10 лет. То, что закладываются определенные проценты по надежности собственно пусков, меня самого немного коробит – получается, мы планируем неудачи. Но здесь надо иметь в виду, что Роскосмос при подготовке документов отталкивался от нынешнего состояния, а оно, мягко говоря, непростое. Поэтому 99 процентов в 2025 году – объективный и тяжелый взгляд внутрь себя, необходимый для понимания, что нужно сделать для перехода на более высокую эффективность работы. Замечу, наши западные коллеги тоже грешат авариями, в том числе и тяжелыми. Но это слабое утешение. Надо сделать так, чтобы наша техника всегда отличалась высочайшей надежностью, и важно применять этот принцип ко всей вновь появляющейся технике.
Для повышения эффективности использования Международной космической станции необходимо снижение затрат на ее содержание. Для этого предусматривается перевод станции в режим посещения вместо постоянного пребывания экипажей на орбите, автоматизация отдельных процессов при подготовке и выполнении экспериментов, внедрение принципов государственно-частного партнерства и развитие такого направления, как исследования на коммерческой основе.
На Марс – по линейке
Стратегические цели пилотируемой космонавтики – околоземные исследования, Луна, Марс. Но главное для нас не просто попасть на Луну или на Марс. Дело как раз не в результате, а в процессе, в развитии технологий, которые позволили бы достичь поставленных целей. И здесь требуется решить много вопросов, включая создание ракеты-носителя сверхтяжелого класса. До сих пор в экспертных кругах нет однозначного мнения на этот счет, но лично я считаю, что необходимо ускорить наши планы по созданию «сверхтяжа». Сейчас все говорят, что нет полезных нагрузок, требующих выведения с помощью сверхтяжелой ракеты, но такие ситуации сродни Челябинскому метеориту: никто не ждал, а он прилетел.
Нагрузки при необходимости появятся, такие задачи вполне могут быть и поставлены, и реализованы. Но при отсутствии технологии выведения будем потом кусать локти. Средства выведения всегда должны создаваться заранее, с опережением. Так же, как авиационный двигатель должен конструироваться заранее, просто потому, что технология его разработки – более длительный процесс, нежели создание самого самолета. Потому средств выведения у нас должна быть полная линейка – от сверхлегких до сверхтяжелых.
Задача – детально все просчитать и взвесить, потому что речь идет об очень больших деньгах, потребных на реформирование и содержание ракетно-космической промышленности. Риск ошибок – даже в мелочах – должен быть минимизирован. От этого и зависит, как будет развиваться наша космическая отрасль в ближайшие 15 лет. Хотя замечу – для космоса горизонт планирования должен быть гораздо больше. Мы приняли программу перспективного военного кораблестроения до 2050 года. Космос воплощает в себе и мечту, и высочайшие технологии, которые порой невозможно даже сравнивать со всеми остальными отраслями машиностроения. Поэтому здесь надо планировать намного дальше. И реализуя нынешнюю стратегию, думать о перспективах до 2050 года, не менее.
В основу статьи положены тезисы доклада на заседании Экспертного совета председателя ВПК РФ
Дмитрий Рогозин, заместитель председателя правительства России